Только ленивый не ругает нынче погоду. Грустно, конечно, ходить с зонтом в декабре и видеть изо дня в день туманную морось за окном. Непривычно и неприятно.
А мне вспоминается одна поездка в Гданьск примерно в это же время, в канун католического рождества. Готовили к сдаче твиндек «Бегущей», а заодно уточняли план перегона судна в Средиземное море. Была назначена встреча с капитаном корабля паном Лешевским, который на другой день уходил в рейс, но любезно согласился помочь нам построить маршрут. Добираться в Гданьск непросто: перелет до Калининграда, наземное пересечение польской границы, непредсказуемые пограничные формальности... Но делать нечего: такого консультанта как пан Лешевский нам больше не найти.
И вот ночь. Внуково. Задержка рейса по метеоусловиям. Час, два, четыре... Наконец, взлет. Болтанка. Сели. Долго подруливали в кромешном тумане к телетрапу. В итоге пассажиров повели пешком по земле. Ладно, пешком так пешком. Пока преодолевали полсотни метров, вымокли как цуцики. А когда вышли с другой стороны аэропорта – уже дул ледяной ветер. С неба сыпалась колючая крупа, больше похожая на металлические опилки. Билеты на автобус Калининград–Гданьск, естественно, пропали. Думаем, как добираться дальше. Выясняется, что ближайший поезд только утром. Автобусные рейсы забиты битком – праздник на носу. Что делать? Встреча с капитаном Лешевским на грани срыва. К счастью, обнаруживаем фургон, следующий в том же направлении, только через Фромборк. Крюк небольшой, но лучше ехать, чем ждать. Водитель Толик вошел в положение и согласился нас подвезти. Загрузились, поехали. На душе потеплело – хоть и без сна, зато к утру глядишь – и доедем! Скинули промокшие, обледеневшие, а потом оттаявшие куртки, достали термос с кофе. Границу в Бранево преодолели с лету. Едем дальше, шутим. Грузовичок уютно урчит, переваливаясь на мягких рессорах, а мы сочиняем, как будем потом пересказывать, приукрашивая, эту историю. Но приукрашивать не пришлось.
Сделав пару-тройку отчаянных зигзагов, фургон вдруг накренился и заглох. Мой спутник рванул дверь – злобный порыв ветра захлопнул ее обратно. Ничего не разглядеть! Стучу в окошко водителя, но того след простыл – лишь неясный силуэт у колеса подтверждает его существование в природе. Значит, пробили. Ну, думаю, сейчас заменит – и поедем дальше. Через полчаса злой как черт Толик возвращается за руль со словами: «Все, дальше дороги нет». Как нет? Обледенение. Фромборк – прибрежный городок и шоссе тянется прямо вдоль кромки узкой песчаной косы. А коса плавно, под наклоном уходит в море. Это значит, что машина в любой момент может соскользнуть в воду. Утонуть – не утонешь, но застрянешь до первой оттепели. Бывало ли такое раньше? Бывало. А с Толиком? С Толиком – нет. Ну и что теперь делать? Добираться пешком до гостиницы, метров двести. Какая гостиница? – через три часа встреча с капитаном Лешевским. Вдвоем с коллегой начинаем умолять Толика, хоть как-то, хоть на второй скорости, но двигаться в сторону Гданьска. Толик смотрит на нас как на умалишенных. Все это время сквозь помехи шуршит местное радио, шелестит и шепелявит не хуже ветра за окном. Толик немного понимает по-польски и, услышав слово «одвил», заметно оживляется. Что за «одвил»? Оттепель. Смена циклона и прочие синоптические фокусы. Если повезет, через час-другой можем продолжить путь. А пока ждем. Ждем эту «одвил», как манны небесной, судорожно прикидывая: успеваем или нет? Скажу сразу: успели. А утром в Гданьске выпал снег – такой пушистый и сказочный, что забылись предыдущие туманы и обледенения, ветер и колючая крупа, задержка рейса и пробитое колесо. Правда, к вечеру снова приключилась «одвил»... Но это уже неважно. С паном Лешевским мы встретились, маршрут построили, твиндек сдали.
Это потом, гуляя по обледенелому пляжу Сопота, я уже не боялась поскользнуться в воду, потому что знала: у самой кромки прибоя – шершавый песок, и максимальный ущерб – это промокшие ноги. Это потом привыкла к непостоянству балтийской погоды, меняющей свое настроение десятки раз на день. Небо затягивается войлоком, а через час вспыхивает яркой финифтью. Мотлава замерзает и оттаивает. Голенастые чайки то ходят по льду, то плавают в полыньях, а чаще бродят по колено в воде с буддийским спокойствием. Это потом понятие плохая погода свелось для меня к невозможности добраться туда, где тебя ждут. Все остальное – невинное своеволие природы, отстаивающей свое право на каприз.